«Ночь,

у тебя, сверкающей и пьянящей, все кошки серы. А я ведь не серая. И вовсе не кошка. И, несмотря на это, все верно. Серость достается будням, а они у меня только днем.

Ты въезжаешь на колеснице, запряженной дымчатыми волками, в город — и зажигаются огни. Фальшивые, искусственные, неоновые … надежды. Первый солнечный луч разорвет их на куски.

Загораются звезды. Далекие, холодные, манящие. Души предков или ангелы теперешних, какая разница, все равно бродягам Земли до этого нет дела.

Светит Луна. Завораживает и зовет за собой. Приливы и отливы, всплески то радости, то грусти. От нее мне не спрятаться.

Закрываются глаза. Вздыхаю, носом втягиваю твою прохладу.

Снятся сны. Сумбурные или построенные на логике, вещие или пережитки прошлого, тревожные или незапоминающиеся. Но во всех снах я настоящая. Нет смысла прятаться за масками.

А что днем?

Кошки разноцветные, но окрас не отражает их сущности, гаснут огни и мир погружается в жестокую реальность, не видно на небе звезд и не думается о вечном, Солнце жжет беспощадно, лишние звуки капают на мозги, глаза открыты (иногда лучше б не видели), сны есть абсурд и нечего в них копаться.

Все кошки серы. Но только в дурман-день. Ведь так, ночь?

Твоя Н.»