Все началось с дикого желания выйти из душной комнаты, не сидеть на месте, не зная, чем себя занять. Оделась нервными движениями, выбежала на улице, поблагодарив солнце, которое звоном  манило на свежий воздух. И уверенными шагами направилась к метро. Вышла на станции Хрещатик. Оглянувшись, остро почувствовала, как соскучилась по Дому с химерами. 

Городецкий помахал мне рукой, сидя за столиком с чашкой кофе. А нет, батюшка, гений, вдохновившейся Африкой, я так от вас просто не остану. Залезла на постамент и заметила книгу. Неброская, но я не сомневаюсь, что захватывающая. Вы сидите один напротив ледяного стула. Весной я приду сюда, достану терадку и буду что-то строчить, подмигивая вам время от времени. А сейчас… холодно на улице.

Каменное, стремящиеся к небу, творение — мне так хорошо, как-будто наконец-то нашла гармонию. Сзади послышались голоса молодых людей. «Отсюда лучший вид». Я повернулась: мужчина фотографировал друзей на фоне здания. «Ей, тетя», — обращался точно ко мне. Я посторонилась и улыбнулась. Ничего себе, я, студентка, уже тетя. Компания засмеялась. Кому-то радостно, — подумала я с облегчением, стараясь не концентрировать мысли на себе. Куда приятнее было видеть радостные лица и рассматривать фасады киевских домов, чем злиться. 

Из витрины закрытого киоска выглядывало мое отражение — девушка, щеки которой были залиты румянцем. «Жанна, я никогда не видела тебя такой счастливой». Но я знала, что это ненадолго, просто захотелось запечатлить в памяти улыбающиюся фигурку, чтобы сказать, что не зря скиталась по земле. Почему-то мелькнула мысль, что умерла бы я сегодня, это была б спокойная и светящияся смерть. Только надо было еще успеть посидеть с Городецким, и я готова ступить в подземное царство.

Прошлась от Золотых Ворот к Андреевскому спуску. Заметила неплохую картину, сфоткала и смеясь, отправилась дальше. Скоро — еще одна станция метро, откуда я поеду домой. Сидя в вагоне, улыбнулась пару раз мальчику, который сидел на коленях отца. Детям труднее всего, потому что хрупкие цветы их детства распустятся в жестоком мире. Отец встал и потянул мальчика к дверям. «Здраствуйте», — сказал мне доверчиво мальчуган, выходя из вагона. Я улыбнулась, пробормотав «Привет». Услышал ли? Я рада за него. Что сделал бы взрослый, если б на него таращились или непонятно чему улыбались? Подумал, что что-то с ним или человек напротив — псих. 

Я пыталась убежать от себя или разобраться? Так ли иначе, я готова к превратностям судьбы. Приходите, я встречу вас с высоко поднятой головой, смущенным взглядом, печально-радостной улыбкой и полубезумным смехом.