Как пел Игорь Тальков: «Поэты не рождаются случайно. Они летят на Землю с высоты… Их жизнь окружена глубокой тайной, хотя они открыты и просты. Глаза таких божественных посланцев всегда печальны и верны мечте. И в хаосе проблем их души вечно светят тем… мирам, что заблудились в темноте».

Сидела, думала, страдала. Черт попыхивал трубкой и задумчиво наблюдал. Рисовала неистово, как будто кто-то вот-вот возьмет да и заберет бумагу. Рисовала солнце, вокруг которого миры. Солнечные краски вокруг желтого диска. Декламировала черту какую-ту странную песню забытой Богом души.

Вот ее текст: «Туда летят проклятые Богом души, окруженные мраком собственных страхов, сомнений и неудач, взявшись за руки, летят навстречу солнцу, чтобы найти свою звезду, свое новое солнце и свой новый мир, чтобы окунуться во все краски мира и раствориться в нем, обретая покой. Во всем они видят круг, вихри вокруг него укажут им путь, они не расстанутся, скрепленные клятвой „Страшнее всего одиночество“. Их не много. Их всего лишь семеро. И они — те, кто нарушили все правила, сыграли все роли, окружили всех загадками, тысячи раз винили всех и себя, тщетно искали смысл жизни, ненавидя существование, презирали и обожествляли себя, выдумывали миссию, ища спасение от реальности и бытности, те, кто прокляли себя, свою жизнь и других. Проклятые за это Богом, они вели жизнь мучеников в их собственном представлении, найдя среди серой толпы друг друга, перевернули все свои представления вверх тормашками — и полетели туда, откуда не возвращаются. Из найденного себя не возвращаются, его только совершенствуют или отдают в руки судьбы, позволяя ему или сохнуть, или цвести. И те семеро выбрали первое, создавая мир вокруг себя, превращая мысли в действия, а действия подчиняя мыслям».

Черт его знает (хотя я даже в этом сомневаюсь), что тогда хотела сказать. Наверно, что творческие люди, которые создавают сами себе вопросы и сами ищут на них ответы, придумывают проблемы и ищут выходы душевными терзаниями, — странные люди. Просто они как стекло: вроде и ничего в них нет, но так много всего отражается, что заглядывая в их души, можно увидеть целый мир.

Это мое представление. У кого оно другое. Я не против. Я даже за: чем больше мнений, тем лучше.

— Черт, чего ты? Сидишь прям, как скульптура Родена «Мыслитель».

— А? — Черт повернулся ко мне с отрешенным взглядом.

— Да, так ничего. Тебе пора наверно, — сказала я.

— Да, да, — и Черт выпрыгнул в окно, потоптавшись перед этим на месте.

— Куда… же тебе пора? — внезапно я задумалась над тем, а где же проводит все время Черт и представила его за стойкой с бокалом вина в руке. Вокруг танцуют красавицы, но Черту все приелось. Он даже не смотрит на них, только отмечает про себя новые дополнения к нарядам модниц. — Эх, Черт, остался бы у меня. Поспал бы на кресле. Куда тебя вечно тянет?      

"А он, мятежный, просит бури, Как будто в бурях есть покой!" Удачи тебе, буду ждать! — крикнула я в кромешную темноту за окном и забралась под теплое одеяло.